На троечку. Очевидно, что автор моложе своего героя. Отсюда и неточности в описании быта тех лет. И герой не понравился, а порой и просто раздражал своей инфантильностью, не свойственной молодому человеку 25 лет в годы застоя. Мне в описываемый период было 18-20 лет, все мы знали, и про РПЦ, и про «дятлов», и про торгашей, и про номенклатуру. Мы жили скромно, но интересно: читали толстые журналы, ходили на полуподпольные выставки и концерты. Я не помню, чтобы мои сверстники завидовали однокурсникам с состоятельными родителями. У нас учились и дети дипломатов, и дети высшего военного руководства, и простые смертные, к каковым отношу себя. В студенчестве выпивали, но в пивнушки девушки не ходили. Моветон. Пиво пили, и с креветками, но в свободной от родоков квартире. Москвичка, даже из семьи торгашей, в те годы не бросила бы мусор под ноги. Скорее, запихнула бы в сумочку. Холодильник «Саратов» не был округлым, округлыми были «ЗИЛ» и «Днепр». Пласты Бичевской, при всем моем уважении, не были дефицитом, свободно продавались в ГУМе. О Фредди Меркури до 83-года в стране не знали. «Машина времени» пела по клубам ближайшего Подмосковья о военном призыве: «…в армию пойду, научат бить из автомата». В метро того времени не было душно: в жару – прохладно, в холод – тепло. И т.д. Мелочи, а порождают сомнения в знании предмета.
Я «подсел» на роман сразу, что естественно: мы с героем романа – одногодки, гуманитарии и даже тезки. Реалии (особенно детали) позднего застоя узнаваемы, правдивы.Образы героев в большинстве типические, очень характерные. Кроме того, автор тематически задел за живое. Для той эпохи характерны поиски смыслов (Не зря так «выстрелил» манифестный роман В.Аксенова «Поиски жанра» Читай – «поиски смысла».) Идеология социализма умирала, это ощущалось всеми. Все тонуло в фальши официоза. Отсюда и богоискательство героя. В качестве недостатков я бы отметил некоторую искусственность и условность в сюжете персонажей из «конторы», уж очень они лубочны, обязательная «страшилка» для позднесоветской интеллигенции. Этот жупел как обязательный реквизит «опусов про совок» вызывает тошноту. И второе: главная тема – конфликт между религиозностью и воцерковленностью недораскрыт. Хотя я понимаю неисчерпаемость темы. И ее деликатность. Увы, сегодня правду на эту тему вслух сказать сложно. Но в целом – энергично, умно, увлекательно. Огромное спасибо автору. Заставляет задуматься, а это так редко встречается в современной литературе.
Многие сетуют на неточности в описании быта, но мне кажется, что проблема не в этом. Конечно, понятно желание автора погрузить читателя в атмосферу позднего застоя, дать читателю предельно детальную картину. Мебель, одежда, музыка, стихи, многочисленные цитаты, содержимое магазинных полок, книжных шкафов и холодильников. Роман тонет во всей этой детальности. Порой появляется ощущение, что листаешь очередной том парфёновского «Намедни» и сейчас последует страниц на двадцать краткий пересказ политических и культурных событий 1979 года. За этой паутиной едва видны люди и сюжет. Внятного представления о главном герое у меня не сложилось. Его мысли и действия вызывают удивление. Вроде бы умный и проницательный, но как-то совсем по-детски попал в довольно примитивную ловушку.
Роман «Бюро проверки» мне, с одной стороны, понравился, потому что интересно было узнать о том, как жили советские люди в тот год, когда я родилась. Что носили, что ели, что слушали. С другой стороны, я прочла до конца, закрыла книжку и забыла о ней. Нет желания узнавать, что стало с главным героем потом, как сложились его семейная жизнь, работа, служба. Как будто он игрушечный медведь, которого возят с собой и фотографируют у разных достопримечательностей.
Архангельский представляется мне археологом, который нашел пласт 80-ых годов прошлого века и очень тщательно щеточкой начал обрабатывать окаменелость. На мой взгляд, главное, что должно быть в читателе, чтобы книга «сработала» – это жизненный опыт в сознательном возрасте в 80-ые, либо интерес к этому периоду. Идет мощная волна ностальгирования по эпохе, по вопросам, которые тогда задавались, по темам, которые тогда волновали.
Александр Архангельский старше моих родителей, я то и вовсе родилась в 1990 году, к тому же эпохой не интересовалась и представляю ее смутно. Точнее вообще не представляю. Поэтому «эффект ностальгии» на мне не работает. Я могу лишь отметить, что в описательных частях очень понравился язык автора, я прямо наслаждалась этими абзацами, иногда целыми страницами, которые «обволакивали одеялом атмосферы». И места эти действительно прекрасны сами по себе, но в рамках романа выглядят чужеродно. Одно дело «Петровы в гриппе», когда вся история написана одним языком – неважно, интерьер это или диалоги. И совсем другое, когда герои существуют отдельно, сюжет отдельно, а атмосфера отдельно.
Мне было очень сложно следить за событиями. Я вообще тяжело читаю детективы, поэтому приемы этого жанра меня серьезно стопорили. Это нагнетание девяти дней, которые происходят «сейчас» и сюжеты трехлетней давности, которые это сейчас должны объяснить, воспринимались мной очень сумбурным действием. За всем этим пытаться понять и прочувствовать героя уже не получается возможным. Тем более герой крайне инфантилен, податлив, как из глины каждый лепит из него что хочет, при том что никто ничего не хочет и вообще Высоцкий умер.
Этот роман вполне могла написать, скажем, Маринина, в главные герои вывели бы Мусю, и все заиграло бы новыми красками: динамика была бы на уровне, целостности вышло бы больше, характеров. Сразу вспоминается фраза Анны Наринской из встречи «Дискуссия: Как вести разговор о книгах», о том, что современно русского писателя можно разве что похвалить за старание. В этой книге чувствуется старание, но старание это вышло излишним. Сильное влияние редакции, многочисленные переписывания сюжета, смещения акцентов, наполнение элементами. Герой потерялся, детектив не детектив, все написано разным языком. А читатель я, увы, неподходящего возраста.
Как выйти на прямую Бога?
Аспирант философского факультета МГУ Алексей Ноговицын получает телеграмму и срывается из стройотряда в Москву. На дворе июль 1980 года, уже начались Летние Олимпийские игры. Своё внезапное и незапланированное появление надо как-то объяснить, ведь Алексея не должно было быть в городе до конца лета. Девушке Мусе он говорит одно, на факультете – другое, матери – третье. Что же заставило его мчаться в душный город сломя голову?
Давно хотела прочитать этот роман, и вот руки и глаза наконец-то дошли. В книге изрядное количество религиозных рассуждений – всё потому, что вот уже года три как Алексей уверовал. Это не то чтобы запрещено, но точно не поощряется. И герой мало с кем может поговорить о своих мыслях и терзаниях. Вот разве что с иеромонахом Артемием, с которым он довольно долго переписывается.
Вообще, Алексей не вызвал у меня каких-то положительных ощущений и чувств, мне было интереснее про антураж, а уж тема церкви и вовсе не моё. Более были интересны его девушка и её родители, его научный руководитель, его истеричная мать. Читается книга легко, несмотря на внушительные религиозные куски. Здесь много примет времени, хотя, видимо, и не совсем точных, судя по некоторым отзывам очевидцев. Недосказанность финала, раздразившая многих, меня особо не драконит. Можно самому выбрать участь Алексея, поразмышлять о том, что же его ждёт – тюрьма, война или… Судя по тому, что присутствуют обмолвки героя уже в солидном его возрасте, возможно, в не столь отдалённом прошлом, – он как минимум выжил.